не, простые отношения, ванильная жижа, - это не по мне. Там я плесневею. И даже если ты прав... и это не я, а какой меня сделали, — что ж, похоже, это не лечится. Ибо я искренне пыталась, но ты видишь, не выходит. Держать дистанцию безопасности, отшучиваться от серьёзного, исходить в своих действиях не из чьих обстоятельств, кроме своих собственных, - вот мои правила. Этот панцирь, этот щит самодостаточного циника и труса уже вряд ли можно приоткрыть, даже самым искренним и безоглядным Доверием к тебе. Прости. Это мир, в котором мне невозможно сделать больно. Туда никому не войти. Этот мирок прижился и въелся, и атрофировал мои способности привязываться и зависеть. Поэтому можно трахать моё тело. Но никто никогда больше не трахнет мне душу.