еду в метро. Все люди не могут от чего-то оторваться. От сидения (до самого открытия дверей), от поручня, от томика пикуля, от музыки в наушниках, от своего отражения в стекле, от мобильного телефона, от своих мыслей, от любимого человека. В вагоне едет толпа людей, и все они сильно заняты каким-то делом. Однообразным, статичным. И неотрывным. Потому что если не занять себя чем-нибудь, можно сойти с ума. Ты едешь 50 минут под землёй. Глубоко под землёй. И никто не может гарантировать, что ты выберешься оттуда. Ты едешь, и даже нет человека, с которым бы из всей этой толпы тебе бы было не страшно попасть в беду. Ты один. Тебя толкают. Ты становишься клаустрофобом и мизантропом. Тебе не хочется ни читать, ни слушать музыку. Ты неотрвывно разглядываешь людей. Ты под землёй, ты крот.
в какой-то степени, метро - это братское кладбище живых.
про метро почему-то пишут очень многие. Даже удивительно, но про него очень красиво, душевно пишут. Особенно питерские. Создаётся даже некая метрофилософия. Мне тоже нравится писать про метро. В нём обостряется чувство понимания окружающей среды.
...а потом я приезжаю в универ. Мы сидим в аудитории за крышками нетбуков и пассивно проявляем чудеса дедукции. А потом смеёмся, увидев электронную почту администратора Сакая: [email protected]
как хорошо, что у нас даже администраторы имеют чувство юмора.
в какой-то степени, метро - это братское кладбище живых.
про метро почему-то пишут очень многие. Даже удивительно, но про него очень красиво, душевно пишут. Особенно питерские. Создаётся даже некая метрофилософия. Мне тоже нравится писать про метро. В нём обостряется чувство понимания окружающей среды.
...а потом я приезжаю в универ. Мы сидим в аудитории за крышками нетбуков и пассивно проявляем чудеса дедукции. А потом смеёмся, увидев электронную почту администратора Сакая: [email protected]
как хорошо, что у нас даже администраторы имеют чувство юмора.